• 20 марта 2024
logo
флаг Адыгеи герб Адыгейска

Пшинатль (героическая песнь) о северокавказском Че Гевара

Более четверти века прошло с тех пор, как его нет с нами. Не знаю, как к другим, мне же все это время он приходил прямо  в мысли. Всегда хотел написать о нем хорошо и доподлинно. Работал тяжело, перечитывал, что написал,  и в приступе неудовлетворенности и творческого  негодования, рвал бумагу в клочья. Перечитывал все то, что написал о нем ранее сам, что написали другие, и отбрасывал в сторону. Все не то!

Не о нем! Вот такой приходил ко мне в мысли человечище! Этот материал плод моих долгих и мучительных размышлений об Адаме Хуаде, нашем славном земляке, Герое Абхазии и многих народов Северного Кавказа.

Детство и отрочество героя.
            Корни наши

Адам Хуаде родился в ауле Гатлукай, в междуречье берущих свои начала на Малом Кавказском хребте Псекупса и Дыша, на месте издревле являвшемся  ареной кровопролитных столкновений. Рядом  с аулом  возвышается  памятник меотской  истории   и культуры – городище, величественное и поражающее взор творение рук древнего человека.
Как  все мальчики в детстве, он любил погонять  мяч,  поиграть в адыгейскую лапту, но, как свидетельствуют сверстники, всегда   готов  был оставить эти детские забавы, увидев собравшихся где-нибудь аульских стариков. Безгранично широк был диапазон тем, высвечиваемых из  тьмы веков аксакалами, а в их  разговорах, как из рога изобилия, текли воспоминания и размышления о прошлом, думы о настоящем, надежды на будущее. А Адам еще совсем мальчишка, молчаливо и с широко раскрытыми глазами, слушал их, познавая жизнь во всех ее проявлениях, тонах и полутонах, красках…
Говоря о корнях и среде формирования личности, нельзя обойти и такой немаловажный аспект, как семья. Адам родился  в многодетной крестьянской  семье  Ильяса  Мосовича и Рабигат Сагидовны Хуаде. Что касается родителей, то они, как все адыги, пользовались той системой его воспитания, построенной на  строгости и  аскетизме, которая осталась неизменной с древнейших времен до времен настоящих, неизменной по форме и функциям, как адыгейская колыбель. Другое дело его старшие сестры – «мамки по рождению», еще с раннего детства окружили младшенького Адама теплой заботой и наполнили такой любовью, что он попросту был должен вырасти  высоконравственным человеком. В общем, все, как в адыгейской сказке о девяти братьях-богатырях и одной сестре, только наоборот и чуть в иной интерпретации.
Адам Хуаде  рано  потерял отца, в  13 лет. И на семейном совете было решено его  и старшего брата отправить для  продолжения учебы  в Майкопскую школу интернат-Аслана в девятый, а Адама в седьмой класс. Это  образовательное учреждения для детей из многодетных и неполных семей, располагавшееся в столице области не только административной,  но и культурной, с лучшим педагогическим  коллективом, являлось по меркам своего  времени почти  элитарной школой. О совместных годах учебы в Майкопской школе-интернат с Адамом Хуаде вспоминает супружеская  чета Апсалямовых, живущая в нашем городе-Реджеб и Дарихан.
- Мы сидели с Адамом за одной  партой, - говорит Реджеб. – Он хорошо учился, много читал  исторической  литературы как художественной, так и научной. Увлекался спортом – борьбой самбо и дзюдо. При хорошей физической подготовке, в нем  отсутствовала какая-либо агрессивность. Добрый был…
- Добрых людей на свете много. Легко сказано, -  вступила в разговор Дарихан. – Адам был скорее мягкосердечный. Что, однако, абсолютно не мешало ему всегда иметь свою позицию, мнение,  принципиально отстаивать их.
Вот такой  не банальный, а правдивый и точный   отроческий портрет Адама Хуаде удалось нарисовать его одноклассникам. И лучше не скажешь о человеке, которого близко знал. Таким  он  потом и останется  на всю короткую, но яркую жизнь.
Многие об Адаме Хуаде  после  гибели будут писать,  снимать о жизни его телефильмы  и передачи, стараясь  уйти  все дальше и глубже в поисках «зерна»  образа нашего героя. Но, на мой взгляд, наиболее  глубоко и талантливо напишет о нем Людмила Хут, супруга погибшего с ним день в день в Абхазии товарища Мурата Шовгенова. Так, в своем «Письме другу» она скажет: «Дорогой Адам!  Эпистолярный жанр сейчас не в моде, а тем более – жанр писем в никуда. Но  та уважительная память, которую  хранит о тебе наша семья – мои родители, я,  дочь Мариет – дает мне право обратиться к тебе с этим  письмом, которое ты уже никогда не получишь …
… Наверное, сейчас, Адам, душа твоя тихо улыбается. Ты всегда стеснялся громких слов,  красивых жестов, какой-то ни было картинности.  Я долго искала ключевое слово,  которое отражает твою человеческую суть. И, похоже, нашла его. Ты всегда был «негромким».
И этой оценкой его личности все точно  подмечено и схвачено в образе нашего героя, много сказано об Адаме Хуаде.

А  студенчество - юность твоя,
       жарких схваток пора

Как известно, Адам еще в интернате стал упорно заниматься самбо и дзюдо, а потому после окончания его,  не задумываясь, поступил на факультет физического воспитания Адыгейского государственного пединститута, и продолжил  тренировки у своего первого тренера Валентина Шхалахова.
Именно  горячая любовь  к физическому  самосовершенствованию – спорту, юношеская устремленность порадеть за свой  народ  крепко связали мужскую дружбу Адама Хуаде и Гиссы Абида. Адам порадел за нас, вспыхнув, как яркая звезда, и сгорел на этом поприще, а Гисса продолжает дело, укрепляя адыгскую этнокультуру и пропагандируя ее не только дома, в зарубежной черкесской диаспоре, но и во всем мире.
- Я познакомился с Адамом, когда он учился в интернате, - говорит Гисса Абид, - останавливался  у него, приезжая на соревнования в Майкоп.  С тех пор шли по жизни плечом к плечу. Мы  почти в одно время стали мастерами спорта по борьбе самбо  и дзюдо, начали служить в правоохранительных органах. И я  глубоко благодарен судьбе, что в ней у меня был такой  настоящий друг!
Но вернемся к спорту. Не стану оглашать весь список достижений Адама, потому что он очень длинный.  Назову наиболее значимые его победы. Он являлся бессменным чемпионом по  самбо и  дзюдо Адыгейской автономной области и Краснодарского края в среднем весе в течение 1974-1978 годов, победителем   первенства РСФСР среди юниоров, серебряным призером первенства ДСО «Урожай», чемпионата СССР.
- После  окончания  института особой перспективы в спорте для себя я не видел, - говорил мне в интервью нашей газете в декабре 1989  года Адам. – Надо было честно признаться в этом себе и идти дальше, где ты можешь принести больше пользы.
И таким он был всегда,  обладавший серьезной и трезвой самооценкой и, будто знающий о своем особом предназначении во времени, в будущем. Но прежде  отслужил в рядах Вооруженных Силах.
После службы Адам начинает работать в Майкопской районной инспекции по делам несовершеннолетних.
- В хорошей физической  форме, аккуратный в одежде и делах, с  педагогическим тактом, доброжелательный, - говорит Гисса Абид, - Адам с первых дней в органах  стал завоевывать уважение и авторитет   среди коллег и подопечных, трудных подростков из неблагополучных семей, многие из которых, наверное, видели в нем, каким в идеале должен быть собственный брат  или отец.  К нему  тянулись, потому что он не карал «трудных», а перевоспитывал.
В это же время Адам Хуаде поступает на юридический факультет Кубанского госуниверситета. С 1982 года работает  в уголовном  розыске, сначала в станице Ханской, а потом в Теучежском ГРОВД. Особой вехой в его службе в органах правопорядка стал год 1987 год, когда он был назначен начальником следственного отделения Теучежского ГРОВД.

     Предтеча подвига,
или Пассионарий в черкеске

С Адамом, казалось, вот таким молчуном, умеющим как-то по-своему вдумчиво слушать, слышать и анализировать, я познакомился во второй половине 80-х годов 20 века, когда «брожение в умах масс» охватило не только СССР, социалистический  лагерь, но и все страны мира, с надеждой и верой смотревшие на них. Неужели конец, крах  всем  светлым  идеям и целям коммунизма, казалось, вопрошал мир!
Так вот, но думать об Адаме Хуаде только  как о пассивном слушателе, в корне было бы  неправильно. Мне не раз приходилось наблюдать его на городском и республиканском Советах Адыгэ хасэ, на съездах адыгейского народа,  и видеть его оратором,  который  всегда говорил со знанием вопроса и в конструктивном русле. И мог  задать  тон любому общественному мероприятию.  Его умению расставить всех и все по своим местам можно было позавидовать. Он, без сомнения, был харизматичной, более того пассионарной личностью. Вот как характеризует понятие «пассионарная личность» русский философ и историк Лев Николаевич Гумилев «Пассионарность – это способность и стремление к перемене окружения, нарушению инерции, потенциал к прогрессу и деятельности, внутреннее стремление к деятельности, направленное на реализацию суперважной далекой иррациональной цели. Пассионарная личность – личность, человек «энергоизбыточного» типа, рисковый, активный, увлеченный до степени одержимости, который способен идти на жертвы ради достижения того, что он считает ценным. Пассионарий не может спокойно жить повседневными заботами без манящей и увлекающей цели – он геройствует и за ценой не постоит. Роль пассионариев в инициировании и развитии переходов и прорывов в общечеловеческой истории огромна, но их число в общей человеческой массе ничтожно мало. Они обречены, они безудержно гибнут и сгорают»…
Как пассионарная личность Адам Хуаде несомненно принадлежал к наивысшему её уровню – «жертвенному», характеризующему его как человека, готового без колебаний пожертвовать собственной жизнью. С одной поправкой в соответствии с кодексом адыгского рыцарства. Он был «пассионарием в черкеске».
Адам Хуаде являлся активным участником всех общественно-политических про-цессов в начале 90-х годов прошлого столетия в Адыгее. Как член областного Совета общественного движения Адыгэ хасэ, он был ярым сторонником и рьяным поборником повышения статуса Адыгейской автономной области и многое сделал для её преобразования  в республику, считая только данную форму существования своего народа – гарантом его сохранения и возрождения в будущем, как в социально-экономическом, так и в духовном планах.
Провозглашение 5 сентября 1990 года Адыгейской автономной области в Адыгейскую Советскую Социалистическую Республику, а впоследствии и в Республику Адыгея, как и для многих, стало для Адама Хуаде важным этапом в становлении его, как политика нового толка, и не только Адыгеи, но и Северного Кавказа в целом.
В эти годы он уже много ездит по северокавказским, а также закавказским республикам – Абхазии и Южной Осетии, принимает деятельное участие в работе общественно-политических движений, пользуется непререкаемым авторитетом, как среди их членов, так и лидеров. Эти же годы ознаменовываются для него причислением к когорте инициаторов по созданию и официальному учреждению Конфедерации горских народов Кавказа, впоследствии КНК. Сначала он был её рядовым, но активным членом, затем заместителем председателя, а впоследствии и сопредседателем Конфедерации народов Кавказа. Такая  профессиональная политическая деятельность, если её можно так назвать, становится в корне несовместимой со служебными обязанностями сотрудника правоохранительных органов, и он в январе 1992 года навсегда уходит из них.

     Антология подвига

Казавшийся незыблемым, как монолит, мир на Кавказе, после той далекой мировой войны, вдруг дал первую трещину. Один из его народов – грузины, более многочисленный и могущественный, нарушив завет предков – не ходить войной друг против друга, пошел на малый и более слабый народ – абхазов. И Кавказ северный, населенный малыми народами, вдруг забурлил в негодовании, засуетился, как муравейник, в который ткнули палкой. И пошли его сыновья, «скатав бурки», за перевалы, на помощь братьям…
Так, возможно, где-то в 22 веке напишет о событиях августа 1992 года какой-нибудь летописец. Летописцам вообще-то всегда свойственен немного поэтический, эпически высокий слог.
Но проза жизни подобных дней истории бывает обычно такова: «забурлил» народ только на двух площадях перед домами правительств – в Майкопе и Нальчике, в республиках, где проживает братский абхазам народ – адыги. Везде на Северном Кавказе было очень много речей с пораженческими настроениями, которые в основном сводилось к вопросу, почему абхазы сами не предвидели и не подготовились к такому исходу событий. Вот такую аморфную массу предначертано было зажечь Адаму Хуаде. И он это сделает ценой своей жизни…
После  заседания парламента Конфедерации народов Кавказа он возвращается в «бурлящую» Адыгею, получает «благословление» председателя общественного движения Адыгэ хасэ А. А. Схаляхо и в спешном порядке приступает к формированию добровольческого отряда.
- В этот день его сборы были            недолгими, - вспоминает вдова Адама Светлана Даутовна. – Мы даже не посидели и не помолчали на дорожку. Он собрался и ушел, а я где-то внутренне была готова к тому, что он может и не вернуться, потому как еще до замужества предупредил меня, что с ним это может произойти. Тогда же он и попросил меня, если у нас будут дети, не отрывать их от его рода и воспитать достойными людьми...
Вот так все и произошло, без истерики и слез, без ломания рук, криков женщины, провожающей мужа на войну, даже без патетики сказанных спартанкой слов на прощанье: «возвращайся с щитом, или на щите», или сказанных черкешенкой: «возвращайся с папахой и в бурке, или с папахой на бурке».
Все произошло гораздо прозаичней и буднично, что  мороз по коже.
Она стоически, смиренно воспримет и весть о его гибели, но в тот  день в ней погибнет женщина со всеми земными простыми человеческими желаниями и слабостями  и останется только мать, призванная им воспитать достойными людьми его двоих сыновей и стать бережной хранительницей памяти о нем. Так оно и будет. Когда погиб Адам, старшему сыну Бислану было 3 года 7 месяцев, младшему Рустаму 1 год 11 месяцев. Сегодня  оба - достойные граждане республики, за которую боролся отец.
Пассионарии, жертвуя собой, учат жертвенности и свое окружение, абсолютно не принуждая его к этому. Кстати сказать, также стоически и смиренно воспримет гибель брата его старшая сестра Муслимат Ильясовна. Как-то по случаю в их отчем дворе она скажет: «Адам все равно бы погиб, не в Абхазии, так где-нибудь еще, он нашел бы…» И стороннему наблюдателю, как и мне тогда, обязательно бы вдруг показалось, что эти две женщины были заранее посвящены в тайну о предначертанной ему особой миссии, судьбе…
И сегодня эти две женщины – вдова и сестра героя, словно жрицы памяти о нем, оберегают ее как зеницу ока. Они ежегодно учувствуют в мероприятиях, посвящённых освобождению Абхазии в Сухуми, в её столице, в которой имя Адама Хуаде носят улица и школа, гостят в семьях в Гудауте, Ткуарчале, где растут мальчики Адамы, названные  в честь героя, общаются с родителями, чьи сыновья – добровольцы погибли в Абхазии, с которыми их объединяет общая боль,  соратниками мужа и брата, с руководством республики.
За все  время со дня гибели Адама ни вдова, ни сестра никогда, ни при каких обстоятельствах не позволили себе «почивать на его лаврах»
- Да и как можно допустить подобное!  - говорит Светлана Даутовна. – Адам при жизни был скромным человеком и нетерпимым к такому, а я всегда соизмеряла и соизмеряю свои поступки с ним, с тем, как бы он посмотрел на это…- Чем живу сегодня, - она, словно продолжает свой внутренний монолог, - памятью о нем и радуюсь каждой возможности побывать  на месте его гибели в Сухуми. Живу всем тем, что связано с нашими детьми.
И во всем этом еще одна отличительная и мистическая способность, я бы сказал талант пассионариев – умение угадывать и подбирать себе спутниц в жизни…
Но считать пассионариев борцами с вселенским  злом, на мой взгляд, было бы ошибочным. У них другие иррациональные задачи. Они скорее служители этногенеза, развития человеческих этнокультурных цивилизаций, способные двигать время. И Адам Хуаде тогда своей гибелью в августе 1992 года, жертвой, несомненно, двинул его. Но о том, как это произошло, поговорим позже, не забегая вперед.
Вот, что вспоминает один из первых добровольцев Абхазии Ким Тлецери:
- С митинга в Майкопе мы с Адамом и другими добровольцами поехали в Грозный, оттуда в аул Хабез, а из него пошли пешком через горы в Гудауту. Дорога была очень трудная, а Адам нас, то словом поддерживал, то помогал. В Гудауте мы просидели с ним одну ночь в засаде. Он немного поспал, а когда проснулся, сказал, что видел во сне младшего сына… И как будто что-то предчувствовал… На следующую ночь он ушел в атаку и не вернулся…
А вот, что пишет в своей книге «Их души тают над горами» Лили Хагба, автор многочисленных очерков о добровольцах из Северного Кавказа, сложивших свои головы за сохранение абхазского этноса: «К тому времени оккупационные войска вплотную подошли к берегам Гумисты. Они готовились к наступлению на Гудауту. В ночь с 25 на 26 августа в селе Ачадара Сухумского района была проведена операция «Учхоз» (здесь был сосредоточен штаб грузинских войск и их техника). В группе было 54 человек, 14 из них адыгейцы. Шел проливной дождь, сплошная мгла, никакого освещения. Друзья предложили Адаму остаться – все знали, что им предстоит, а у него слабое зрение. Но он наотрез отказался. По дороге от Нового Афона до Эшеры он вполголоса напевал адыгские песни.
Предстоял первый серьезный бой. Участники операции почти не были знакомы между собой. Один из них предложил обняться и хорошо разглядеть друг друга, чтобы запомнить лица. Адам охватил всех взглядом и, глядя на мрачное небо, сказал на родном языке без пафоса, искренне: «О Аллах, если кому-нибудь из нас будет суждено погибнуть, то пусть это буду я!».
Операция длилась минут сорок, и цель ее была достигнута. Противнику дали почувствовать, что просто так он Гумисту не перейдет. Среди тех, кто вернулся из того кромешного ада, Адама не оказалось.
- Рухнул могучий ствол боевого братства, - закончила Лили Хагба. – Отсутствие  Адама  Хуаде  ощущалось в добровольческом движении  до конца войны.

И сокрушительным эхом
в горах отозвалась гибель твоя

И вот теперь именно с его гибелью Северный Кавказ загудел, как пчелиный рой. С его именем на устах прошли многотысячные митинги в Адыгее, Черкесии, Кабарде, Чечне. С его именем на устах народы стали перекрывать трассы и железные дороги, следовавшие в Грузию и требовать от федеральных властей, чтобы к этой стране, наконец, были приняты меры. Власть безмолвствовала. И вот теперь, наконец, тысячи добровольцев Северного Кавказа «скатали бурки» и пошли за перевалы.. И из дальних уголков России и зарубежья полетели в Абхазию «дикие гуси» войны…
Вот так один человек своей жертвенностью сдвигает огромные массы людей, способствуя пассионарному толчку по выживанию собственного этноса.
А он так и остался лежать там под холодным проливным дождем, которым природа, словно начала оплакивать его до смерти. Похоронит, а потом перезахоронит его  старик – абхаз.
Найдут тело героя его друг детства и сослуживец по органам МВД Нальбий Кошко и специальный корреспондент газеты «Адыгэ макъ» Нурбий Емтыль. Рискуя собственными жизнями, они вывезут прах из объятого огнем Сухума и доставят на родину. Его, можно сказать, оплачет весь Северный Кавказ и Абхазия.
Третьего декабря 1994 года во дворе Гатлукайской средней школы был открыт памятник, построенный на средства, собранные друзьями Адама и абхазскими добровольцами из Адыгеи. Принимавший участие в этом мероприятии депутат парламента Республики Абхазия Константин Озган вручил 80-летней матери нагрудный знак и удостоверение Героя Абхазии, присвоенного ему.

Он и Че Гевара

Что у них общего? Они оба сторонники теории, придававшей особое значение небольшим группам революционеров, способным на радикальный политический переворот. Не нужно ждать пока общество созреет до революционных преобразований, достаточно готовности самих революционеров. Оба в свои времена отказались от теплых кабинетов: Че Гевара от должности министра промышленности Кубы, Адам Хуаде от руководства формирующейся силовой структуры в новообразованной Республике Адыгея. И как тут не вспомнить великого Лермонтова: «под ним струя светлей лазури, над ним – луч солнца золотой, а он, мятежный, просит бури, как будто в бурях есть покой». А дальше их жизни складываются по образу Данко, героя Максима Горького, – жертвенность людям и мучительная смерть…

Реквием

На мой взгляд, первым пассионарием на планете был нарт Саусоруко. Он добыл замерзающим людям огонь, а они отогрелись и в «благодарность» отрезали ему колесом смерти (джан-шерх) ноги. Вы скажете, а как же Прометей, он ведь тоже принес людям огонь? Эпос древнее мифов и не оставляет сомнения, что некоторые сюжеты греков – это всего лишь перепевки из «Нартов». Так вот, если нам, адыгам, иногда посчастливится в жизни встретиться с таким явлением, стихийной энергией, как Адам Хуаде,  и не найдя ему ни понимания, ни объяснения, мы спешим сказать, что он, дескать, был нартом, вернувшимся на землю. Может быть, оно и так… Нет, пусть будет так, чтобы сердце не мучила загадка!
Иногда во время мероприятий в Гатлукае я захожу к его могиле. Вокруг кладбищенский покой и дышит вечностью. И восхищаюсь  тому, что судьба удостоила меня чести видеть и знать эту человеческую глыбу, видеть, как она отряхнулась от мирской суеты и стала выше, но уже в моей памяти и  камне. Я всегда задаюсь вопросом – куда ты смотришь, Адам? Может на пути развития своего народа, народов Кавказа, всей России? Но молчит он, молчит вечность.
Была в древности в адыгских боевых порядках такая должность – пляко (вперед смотрящий). Обычно ее занимали игроки на щичепщине (род скрипки) или камыле (свирели). Так вот, во время сражений этот пляко должен был забраться на самое высокое дерево или вершину и, наблюдая внимательно битву и ее участников, слагать о них песни. Впоследствии они исполнялись в хачещах (гостиных) адыгов при большом стечении народа. В песнях этих воздавался позор трусам, слава героям. И если я смог стать для Адама Хуаде этим пляко, вновь пронаблюдать, как он блестяще провел свою битву за торжество жизни, смог написать достойный пщинатль о достойном человеке, то это для меня высокая честь.

Аслан Кушу.

Возврат к списку

Top